К сожалению, пока не удалось выполнить свое обещание по шотландским пляскам из Вальтера Скотта (меня все кормят обещаниями найти и принести книгу), Зато можно вспомнить, как веселились Джеральд Даррел и Фон Бафута Вскоре во дворе под верандой появился оркестр. К моему удивлению, он состоял примерно из двух десятков жен Фона, почти совершенно голых, если не считать узеньких набедренных повязок. Жены были вооружены множеством самых разных барабанов, начиная от крохотного, величиной с маленькую кастрюльку, и до огромных, пузатых инструментов, такие одному человеку и не поднять; были там еще и деревянные, и бамбуковые флейты с необыкновенно нежными голосами, и большие бамбуковые коробки, наполненные сушеными зернами маиса, - когда их трясли, слышался какой-то не то шелест, не то треск. Но самым удивительным инструментом в этом оркестре мне показалась деревянная труба футов четырех длиной. Ее держали стоймя, уперев одним концом в землю, и дули в нее особенным образом, извлекая густой, низкий, дрожащий звук, который немало вас изумлял - никто бы не подумал, что подобное может донестись откуда-то еще, кроме как из уборной, да и то лишь если там редкостная акустика. Оркестр начал играть, и вскоре множество домочадцев Фона тут же, во дворе, пустились в пляс. Это было нечто среднее между бальным и народным танцем. Пары, обхватив друг друга, медленно кружились, их ноги переступали крошечными шажками, выделывая при этом довольно сложные па, а тела раскачивались и извивались в таких движениях, какие не счел бы позволительными ни один дансинг. Время от времени какая-нибудь пара разделялась, и каждый кружился и раскачивался сам по себе, весь во власти музыки, выделывая свои собственные па. Флейты чирикали и попискивали, барабаны стучали и грохотали, погремушки с маисовыми зернами трещали и шелестели мерно, однообразно, подобно волнам, что ворошат мелкие камешки, и за всем этим хаосом звуков неумолчно, глухо гудела огромная труба, и каждые несколько секунд так размеренно, точно это билось огромное сердце, гудение обрывалось громким ревом. - Тебе нравится мой музыка? - закричал Фон. - Да, очень хорошая, - проревел я в ответ. - А в твоей страна есть такой музыка? - Нет, -сказал я с искренним сожалением, - у нас такой нет. Фон еще раз наполнил мой стакан. - Скоро, когда мой народ принести трава, у нас будет много музыка, много танцы, а? У нас будет веселый время, мы все будем сильно веселый, да? - Да, конечно. Мы отлично повеселимся. А оркестр под верандой все играл, ритмичный бой и рокот барабанов, казалось, взмывали в темное небо и даже звезды начинали подрагивать и приплясывать под их четкий ритм.
(no subject)
Date: 2009-05-08 08:15 am (UTC)Вскоре во дворе под верандой появился оркестр. К моему удивлению, он
состоял примерно из двух десятков жен Фона, почти совершенно голых, если не
считать узеньких набедренных повязок. Жены были вооружены множеством самых
разных барабанов, начиная от крохотного, величиной с маленькую кастрюльку, и
до огромных, пузатых инструментов, такие одному человеку и не поднять; были
там еще и деревянные, и бамбуковые флейты с необыкновенно нежными голосами,
и большие бамбуковые коробки, наполненные сушеными зернами маиса, - когда их
трясли, слышался какой-то не то шелест, не то треск. Но самым удивительным
инструментом в этом оркестре мне показалась деревянная труба футов четырех
длиной. Ее держали стоймя, уперев одним концом в землю, и дули в нее
особенным образом, извлекая густой, низкий, дрожащий звук, который немало
вас изумлял - никто бы не подумал, что подобное может донестись откуда-то
еще, кроме как из уборной, да и то лишь если там редкостная акустика.
Оркестр начал играть, и вскоре множество домочадцев Фона тут же, во
дворе, пустились в пляс. Это было нечто среднее между бальным и народным
танцем. Пары, обхватив друг друга, медленно кружились, их ноги переступали
крошечными шажками, выделывая при этом довольно сложные па, а тела
раскачивались и извивались в таких движениях, какие не счел бы
позволительными ни один дансинг. Время от времени какая-нибудь пара
разделялась, и каждый кружился и раскачивался сам по себе, весь во власти
музыки, выделывая свои собственные па. Флейты чирикали и попискивали,
барабаны стучали и грохотали, погремушки с маисовыми зернами трещали и
шелестели мерно, однообразно, подобно волнам, что ворошат мелкие камешки, и
за всем этим хаосом звуков неумолчно, глухо гудела огромная труба, и каждые
несколько секунд так размеренно, точно это билось огромное сердце, гудение
обрывалось громким ревом.
- Тебе нравится мой музыка? - закричал Фон.
- Да, очень хорошая, - проревел я в ответ.
- А в твоей страна есть такой музыка?
- Нет, -сказал я с искренним сожалением, - у нас такой нет.
Фон еще раз наполнил мой стакан.
- Скоро, когда мой народ принести трава, у нас будет много музыка,
много танцы, а? У нас будет веселый время, мы все будем сильно веселый, да?
- Да, конечно. Мы отлично повеселимся.
А оркестр под верандой все играл, ритмичный бой и рокот барабанов,
казалось, взмывали в темное небо и даже звезды начинали подрагивать и
приплясывать под их четкий ритм.