Раз все помещают стихи, то и я туда же. Обожаемый Верхарн, в переводе менее обожаемого, но ценимого Брюсова:
На черный эшафот ты голову взнесешь Под звон колоколов и глянешь с пьедестала. И крикнут мускулы, и просверкает нож, - И это будет пир и крови и металла!
И солнце рдяное и вечера пожар, Гася карбункулы в холодной влаге ночи, Узнают, увидав опущенный удар, Сумели ль умереть твое чело и очи!
Зло величавое змеей в толпу вползет, В толпу, свой океан вокруг помоста славы Смирившей, - и она как мать твой гроб возьмет, Баюкать будет труп кровавый и безглавый.
И яростней, чем сумрачный цветок, Где зреет ярче яд, чем молнии сверканье, Недвижней и острей, чем впившийся клинок, В толпе останется навек воспоминанье:
Под звон колоколов ты голову взнесешь На черный эшафот и глянешь с пьедестала. И крикнут мускулы, и просверкает нож, И это будет пир и крови и металла.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
branchandroot
(no subject)
Date: 2009-02-27 01:21 pm (UTC)Обожаемый Верхарн, в переводе менее обожаемого, но ценимого Брюсова:
На черный эшафот ты голову взнесешь
Под звон колоколов и глянешь с пьедестала.
И крикнут мускулы, и просверкает нож, -
И это будет пир и крови и металла!
И солнце рдяное и вечера пожар,
Гася карбункулы в холодной влаге ночи,
Узнают, увидав опущенный удар,
Сумели ль умереть твое чело и очи!
Зло величавое змеей в толпу вползет,
В толпу, свой океан вокруг помоста славы
Смирившей, - и она как мать твой гроб возьмет,
Баюкать будет труп кровавый и безглавый.
И яростней, чем сумрачный цветок,
Где зреет ярче яд, чем молнии сверканье,
Недвижней и острей, чем впившийся клинок,
В толпе останется навек воспоминанье:
Под звон колоколов ты голову взнесешь
На черный эшафот и глянешь с пьедестала.
И крикнут мускулы, и просверкает нож,
И это будет пир и крови и металла.