![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
pro100_micaПервая Западная армия Барклая-де-Толли, покидая Смоленск, не могла отступать по Московской дороге, которая на протяжении 8 вёрст тянулась вдоль Днепра, так как левый берег реки был занят французами, которые могли своей артиллерией нанести большой урон отступавшим русским войскам. Потому было решено ночью, скрывая движение от неприятеля, отступать окольными путями, разделив русскую армию на две части.
Бой у Валутиной горы, 19 августа 1812 года
Петер фон ГЕСС
Первой колонне под командованием Николая Алексеевича Тучкова (Первого) предстояло выйти на Московскую дорогу у деревни Лубино, вторая под командованием Дмитрия Сергеевича Дохтурова шла по направлению к деревне Соловьёво, у которой находилась переправа через Днепр. Стремясь вклиниться в наши отступающие армии, Наполеон дал указание маршалу Нею выдвинуться под деревню Лубино, что вблизи Валутиной горы и постараться отрезать часть идущих из города русских войск.
Бой у Валутиной горы 19 августа 1812 года (фрагменты)
Питер фон ГЕСС
В этой обстановке большую роль сыграла личная инициатива одного из командующих, а именно генерал-майора Павла Алексеевича Тучкова (Третьего). При этом он, правильно оценив ситуацию, нарушив прямой приказ начальника штаба генерала Ермолова, что характеризует его, как думающего, настоящего военачальника, а не простого исполнителя.
7 августа около 8 часов, вышел я на большую Московскую дорогу, хотя по предписанию, полученному от начальника штаба следовало мне прямо идти на селение Бредихино, но, к удивлению моему, видел я, что Бредихино отстояло от места соединения дорог, где мы вышли на большую Московскую, несколько вёрст далее от Смоленска, так что если бы я выполнил в точности данное мне предписание, то открыл бы неприятелю сей столь важный пункт, и неприятель, придя в оный, отрезал бы всю ту часть войск наших и тяжестей, кои, следуя я по проселкам, не успели бы ещё выйти на большую Московскую дорогу… Пройдя две или три версты, по большой дороге, близ деревни Латышино, я нашел возвышенное местоположение, именуемое Валутина гора, которое показалось мне удобным к занятию позиции.
7 августа около 8 часов, вышел я на большую Московскую дорогу, хотя по предписанию, полученному от начальника штаба следовало мне прямо идти на селение Бредихино, но, к удивлению моему, видел я, что Бредихино отстояло от места соединения дорог, где мы вышли на большую Московскую, несколько вёрст далее от Смоленска, так что если бы я выполнил в точности данное мне предписание, то открыл бы неприятелю сей столь важный пункт, и неприятель, придя в оный, отрезал бы всю ту часть войск наших и тяжестей, кои, следуя я по проселкам, не успели бы ещё выйти на большую Московскую дорогу… Пройдя две или три версты, по большой дороге, близ деревни Латышино, я нашел возвышенное местоположение, именуемое Валутина гора, которое показалось мне удобным к занятию позиции.
Вопреки желанию Ермолова он вернулся на Смоленскую дорогу и стал ждать французов у Валутиной горы. Тучков выбрал очень удачную позицию, так что его немногочисленный отряд в течение нескольких часов смог противостоять корпусу маршала Нея, усиленному конницей Мюрата и корпусом Жюно, удерживая дорогу и не давая французам расколоть русские войска.
Эпизод сражения у Валутиной Горы.
Генерал Гюден приказывает восстановить мост через овраг для облегчения прохода войск.
Именно у этого моста генерал был убит.
Патрис КУРСЕЛЬ
Старший брат, генерал Тучков 1-й, выслал на помощь младшему пару гренадерских полков, а затем прибывший на место сражения Барклай-де-Толли, оценив обстановку, срочно направил Тучкову подкрепление: казачий отряд Карпова, три гусарских полка под командованием Коновницына, а также казачий отряд Орлова-Денисова, который задержал движение конницы Мюрата. Однако прибывало пополнение и у неприятеля, в итоге против 15 тысяч русских сражалось около 35 тысяч французов.
Атака генерала Тучкова-3-его с гвардейскими гренадерами на колонну 12-го линейного батальона,
возглавляемую командиром Робером
Патрис КУРСЕЛЛЬ
Войска генерала Павла Тучкова продержались до вечера, пока французы не ударили из всех орудий, а у русской артиллерии не подошли к концу заряды. Последнюю контратаку возглавил сам Тучков Третий во главе Екатеринославского гренадерского полка, желая дать возможность вынести раненых с поля боя. Когда под ним пала лошадь, он встал с ружьём на правый фланг первого взвода. В рукопашной схватке Павел Алексеевич был ранен штыком в бок, ему нанесли несколько сабельных ударов по голове. Но затем, признав в нём генерала, французские солдаты пленили Павла Алексеевича и отвезли к императору в Смоленск. Кроме этого, были ранены генерал-лейтенант Коновницын и командующий артиллерией генерал-майор Бухольц. Русские войска между тем оттеснили неприятеля и затем отошли в совершеннейшем порядке...
Портрет Павла Алексеевича Тучкова
Джордж ДОУ
Наполеон принял русского генерала с почётом, поклонился ему и сказал: Так в плен берут только тех, кто впереди, а не позади
Павла Алексеевича лечил сам знаменитый Доминик Жан Ларрей, главный хирург французской армии. Наполеон не отпустил Тучкова, а попросил его написать письмо старшему брату Николаю Алексеевичу и через него передать императору Александру I свои новые предложения о мире. Однако ответа не последовало. Бонапарт отправил Тучкова в Париж, в качестве почётного военнопленного, где он и пробыл почти два года.
Павла Алексеевича лечил сам знаменитый Доминик Жан Ларрей, главный хирург французской армии. Наполеон не отпустил Тучкова, а попросил его написать письмо старшему брату Николаю Алексеевичу и через него передать императору Александру I свои новые предложения о мире. Однако ответа не последовало. Бонапарт отправил Тучкова в Париж, в качестве почётного военнопленного, где он и пробыл почти два года.
Мужество и стойкость русского солдата в битве при Валутиной горе (Лубино) не позволило французам разъединить наши армии. Понимая, что война с Россией приобретает невыгодный для него характер, император Наполеон Бонапарт вновь заговорил о мире.
Русские защищались, чтобы сохранить все: пушки, раненых, багаж. Французы же атаковали, чтобы все это захватить. Наполеон остановился в полутора милях от Нея... Солдаты, офицеры, генералы - все перемешались. Битва длилась долго и со страшным ожесточением. Даже наступление ночи не прекратило ее. Овладев, наконец, равниной, Ней, окруженный только убитыми и умирающими, почувствовал усталость и с наступлением темноты приказал прекратить огонь, соблюдать тишину и выставить штыки. Русские, не слыша больше ничего, тоже смолкли и воспользовались темнотой, чтобы отступить. В их поражении было столько же славы, сколько и в нашей победе. (Филипп Поль де де Сегюр, французский бригадный генерал, адъютант Наполеона)
Русские защищались, чтобы сохранить все: пушки, раненых, багаж. Французы же атаковали, чтобы все это захватить. Наполеон остановился в полутора милях от Нея... Солдаты, офицеры, генералы - все перемешались. Битва длилась долго и со страшным ожесточением. Даже наступление ночи не прекратило ее. Овладев, наконец, равниной, Ней, окруженный только убитыми и умирающими, почувствовал усталость и с наступлением темноты приказал прекратить огонь, соблюдать тишину и выставить штыки. Русские, не слыша больше ничего, тоже смолкли и воспользовались темнотой, чтобы отступить. В их поражении было столько же славы, сколько и в нашей победе. (Филипп Поль де де Сегюр, французский бригадный генерал, адъютант Наполеона)
Смоленск, на правом берегу Днепра, 19 августа 1812 г.
Христиан Вильгельм Фабер дю ФОР
Как уже было сказано, весь день 18 августа мы безуспешно пытались выбить русских из садов и рощ на правом берегу Днепра. Противник не ограничивался плотным ружейным огнем по нашей пехоте, занимавшей дома и сады на правом берегу, но еще и затруднял действия нашей артиллерии, занявшей позиции у стен города. Среди вражеских стрелков был один, выделявшийся своей смелостью и настойчивостью. Несмотря на то, что по нему велся плотный ружейный огонь и даже была задействована находившаяся на нашем левом фланге пушка, чтобы разнести в щепки иву, за которой он прятался, его так и не удалось заставить замолчать. Лишь только когда стало темнеть, он прекратил огонь. Мы подумали, что пожар на правом берегу, ставший всеобщим, вынудил его уйти. Ничего подобного! Когда утром 19 мы перешли на тот берег, неподалеку от ив, о которых я говорил, мы нашли место, занятое русскими егерями, а там – упорного стрелка: это был унтер-офицер егерского полка. Он лежал под переломанными ивами, так и не оставив позицию, которую защищал так славно и так доблестно. Он был убит пушечным ядром
Я думаю мы тоже почтим память этого безымянного русского солдата...
На Стабне 19 августа 1812 г.
Христиан Вильгельм Фабер дю ФОР
Жуткая картина открылась нашим взорам, когда мы проходили по петербургскому предместью, опустошенному пожаром! Мы шагали среди обломков и куч пепла, дымящихся руин и сотен обгоревших трупов. По едва сохранившимся козырькам киверов мы с болью узнавали во многих среди этих полуобугленных тел наших товарищей по оружию и наших соотечественников, которые, будучи убиты или тяжело ранены во вчерашнем бою, стали добычей огня.
Мы продвигались осторожно, каждую секунду ожидая встретить русский арьергард или какую-нибудь засаду. Наконец мы достигли ворот предместья, от которых уходили две дороги: одна на Петербург, другая на Москву. Когда в них разобрались, 3-й корпус обнаружил русских на Московской дороге, идущей вдоль Днепра, на расстоянии одного лье от Смоленска. Они заняли позицию на левом берегу Стабны - небольшой речки, впадающей в Днепр. Разрушив мосты, противник занял одноименную деревню и холмы на противоположном берегу. Русские встретили нас убийственным артиллерийским огнем по нашему фронту и левому флангу.
Маршал Ней незамедлительно выдвинул вперед по Московской дороге дивизии Разу и Ледрю в ротных колоннах. 25-я дивизия получила приказ развернуться в линию слева от них. Артиллерия 3-го корпуса ответила огнем на огонь вражеской артиллерии, а затем мы атаковали позиции русских. Выбитые оттуда через какой-то час, они заняли новую, на Валутиной горе, чтобы оказать нашим наступающим войскам еще более ожесточенное сопротивление.
Мы продвигались осторожно, каждую секунду ожидая встретить русский арьергард или какую-нибудь засаду. Наконец мы достигли ворот предместья, от которых уходили две дороги: одна на Петербург, другая на Москву. Когда в них разобрались, 3-й корпус обнаружил русских на Московской дороге, идущей вдоль Днепра, на расстоянии одного лье от Смоленска. Они заняли позицию на левом берегу Стабны - небольшой речки, впадающей в Днепр. Разрушив мосты, противник занял одноименную деревню и холмы на противоположном берегу. Русские встретили нас убийственным артиллерийским огнем по нашему фронту и левому флангу.
Маршал Ней незамедлительно выдвинул вперед по Московской дороге дивизии Разу и Ледрю в ротных колоннах. 25-я дивизия получила приказ развернуться в линию слева от них. Артиллерия 3-го корпуса ответила огнем на огонь вражеской артиллерии, а затем мы атаковали позиции русских. Выбитые оттуда через какой-то час, они заняли новую, на Валутиной горе, чтобы оказать нашим наступающим войскам еще более ожесточенное сопротивление.
Между Смоленском и Валутиной Горой, 19 августа 1812 г
Христиан Вильгельм Фабер дю ФОР
После дела на Стабне разрушенные мосты были восстановлены, и мы, с 3-м корпусом во главе, как только было возможно, быстро двинулись вперед по Московской дороге и по поросшим лесами холмам слева от нее, чтобы заставить частично или полностью уклониться от этой дороги русскую армию, отступавшую по ней.
Наша артиллерия получила приказ занять лесистые холмы. Выполнить этот приказ было очень тяжело, учитывая, как были изнурены наши лошади, но мы были вознаграждены, когда, достигнув вершины, увидели открывшийся сверху великолепный вид на Днепр, позволивший мне сделать зарисовку этой долины.
На переднем плане картины склон холма, по которому нам пришлось взобраться. В середине, у наших ног, мы увидели долину Днепра, по которой длинной колонной шла из Смоленска армия. Цепочки живописных холмов, идущие слева и справа вдоль Днепра, образовали задний план. Со склонов левого берега виден Смоленск с его великолепным собором и ослепительно белой крепостной стеной. Она была затянута дымом пожара, пожиравшего ее. Охвачено пожаром было и обширное предместье на левом берегу. Это предместье представляло собой нагромождение развалин, закрытых холмами на том берегу, где виден был лишь монастырь, стоявший на самом верху холма. 17 и 18 августа этот монастырь был одним из ключевых пунктов обороны русских. Оттуда в течение двух дней две 20-пушечных батареи непрерывно бросали свои ядра, стремясь уничтожить французские батареи и разрушить мост, соединявший город и предместье, а также затруднить наш спуск на левом берегу, а заодно и наш переход на противоположный берег.
Наша артиллерия получила приказ занять лесистые холмы. Выполнить этот приказ было очень тяжело, учитывая, как были изнурены наши лошади, но мы были вознаграждены, когда, достигнув вершины, увидели открывшийся сверху великолепный вид на Днепр, позволивший мне сделать зарисовку этой долины.
На переднем плане картины склон холма, по которому нам пришлось взобраться. В середине, у наших ног, мы увидели долину Днепра, по которой длинной колонной шла из Смоленска армия. Цепочки живописных холмов, идущие слева и справа вдоль Днепра, образовали задний план. Со склонов левого берега виден Смоленск с его великолепным собором и ослепительно белой крепостной стеной. Она была затянута дымом пожара, пожиравшего ее. Охвачено пожаром было и обширное предместье на левом берегу. Это предместье представляло собой нагромождение развалин, закрытых холмами на том берегу, где виден был лишь монастырь, стоявший на самом верху холма. 17 и 18 августа этот монастырь был одним из ключевых пунктов обороны русских. Оттуда в течение двух дней две 20-пушечных батареи непрерывно бросали свои ядра, стремясь уничтожить французские батареи и разрушить мост, соединявший город и предместье, а также затруднить наш спуск на левом берегу, а заодно и наш переход на противоположный берег.
У Валутиной Горы 19 августа 1812 года
Христиан Вильгельм Фабер дю ФОР
3-й армейский корпус с 11-й дивизией впереди следовали за русским арьергардом, который догнали на Валутиной Горе после нескольких часов марша. Там твердо было решено дать русским бой.
Барклай, не желавший под жерлами французских пушек начинать отступление из Смоленска по дороге, ведущей в Москву, отступил по ведущей на Петербург. В двух и в четырех лье от Смоленска, на правом берегу, от этой дороги ответвлялись две, которые соединялись с Московской: одна за Валутиной Горой, возле Бедешино, другая – чуть дальше, возле Слобнева. По этим боковым дорогам Барклай, описывая широкий полукруг, стремился выйти на Московскую дорогу и уже начал движение по ней, когда Ней, следовавший напрямик, подошел к ущелью Колодня. Ему оставалось пройти через него и Валутину возвышенность, чтобы отрезать колоннам русских дорогу к Москве. Для русских было крайне необходимо организовать здесь мощное сопротивление. Они осознавали всю важность этого решающего момента, поэтому отозвали назад далеко ушедшие дивизии, значительно усилили свой арьергард и выбрали позицию, которую, благодаря естественному рельефу местности, было легко защищать.
Возле Валутиной Горы цепочка холмов пересекает дорогу из Смоленска в Москву. Их крутые, поросшие лесом склоны обращены к дороге. Колодня омывает подножья этих холмов, окруженных лесной полосой шириной в несколько сотен футов, прорезанных канавами и ручьями. Местность здесь очень болотистая и непроходимая для артиллерии. На дороге, ведущей из Смоленска, есть мост, затем почти перпендикулярно дорога идет через эти поросшие лесом холмы и пересекает горное плато. Русские установили на этом плато великолепную артиллерию, собрав там крупнокалиберные орудия, эффективно простреливавшие дорогу и долину напротив. В лесу, у подножья горы, они разместили многочисленную пехоту.
Ней, располагавший всего тремя дивизиями, имел недостаточно сил и поначалу ограничился артиллерийской и ружейной перестрелкой, но, когда к пяти часам вечера подошла посланная императором дивизия Гюдена, состоящая из 1-го корпуса, он решил предпринять атаку и повел войска в бой, ставший очень кровопролитным.
Сопротивление противника было столь же упорным, сколь настойчивыми были наши атаки. Русские предприняли величайшие усилия, чтобы дать своей армии время отступить. Уставших солдат постоянно сменяли свежие части, и им еще повезло, что Жюно, стоявший на их левом фланге, бездействовал. Атаки следовали одна за другой, без передышки. Долгое время они оставались безрезультатными и сопровождались значительными потерями. Гюден, сражаясь во главе своей дивизии, возле моста через Колодню получил смертельное ранение. Лишь только когда подошли батареи 3-го корпуса и, заняв позицию на холме, слева от дороги, открыли эффективный огонь, Ней, наконец, бросил свои резервы в атаку. Луна уже давно освещала заваленное трупами поле боя. Только к одиннадцати часам вечера огонь прекратился, и русские начали отступать.
Наши войска остановились на ночь на тех самых позициях, где завершался бой, среди убитых и раненых. Те раненые, которые еще могли доползти до наших костров, участвовали в нашем ужине, но утром многие из них умерли.
Барклай, не желавший под жерлами французских пушек начинать отступление из Смоленска по дороге, ведущей в Москву, отступил по ведущей на Петербург. В двух и в четырех лье от Смоленска, на правом берегу, от этой дороги ответвлялись две, которые соединялись с Московской: одна за Валутиной Горой, возле Бедешино, другая – чуть дальше, возле Слобнева. По этим боковым дорогам Барклай, описывая широкий полукруг, стремился выйти на Московскую дорогу и уже начал движение по ней, когда Ней, следовавший напрямик, подошел к ущелью Колодня. Ему оставалось пройти через него и Валутину возвышенность, чтобы отрезать колоннам русских дорогу к Москве. Для русских было крайне необходимо организовать здесь мощное сопротивление. Они осознавали всю важность этого решающего момента, поэтому отозвали назад далеко ушедшие дивизии, значительно усилили свой арьергард и выбрали позицию, которую, благодаря естественному рельефу местности, было легко защищать.
Возле Валутиной Горы цепочка холмов пересекает дорогу из Смоленска в Москву. Их крутые, поросшие лесом склоны обращены к дороге. Колодня омывает подножья этих холмов, окруженных лесной полосой шириной в несколько сотен футов, прорезанных канавами и ручьями. Местность здесь очень болотистая и непроходимая для артиллерии. На дороге, ведущей из Смоленска, есть мост, затем почти перпендикулярно дорога идет через эти поросшие лесом холмы и пересекает горное плато. Русские установили на этом плато великолепную артиллерию, собрав там крупнокалиберные орудия, эффективно простреливавшие дорогу и долину напротив. В лесу, у подножья горы, они разместили многочисленную пехоту.
Ней, располагавший всего тремя дивизиями, имел недостаточно сил и поначалу ограничился артиллерийской и ружейной перестрелкой, но, когда к пяти часам вечера подошла посланная императором дивизия Гюдена, состоящая из 1-го корпуса, он решил предпринять атаку и повел войска в бой, ставший очень кровопролитным.
Сопротивление противника было столь же упорным, сколь настойчивыми были наши атаки. Русские предприняли величайшие усилия, чтобы дать своей армии время отступить. Уставших солдат постоянно сменяли свежие части, и им еще повезло, что Жюно, стоявший на их левом фланге, бездействовал. Атаки следовали одна за другой, без передышки. Долгое время они оставались безрезультатными и сопровождались значительными потерями. Гюден, сражаясь во главе своей дивизии, возле моста через Колодню получил смертельное ранение. Лишь только когда подошли батареи 3-го корпуса и, заняв позицию на холме, слева от дороги, открыли эффективный огонь, Ней, наконец, бросил свои резервы в атаку. Луна уже давно освещала заваленное трупами поле боя. Только к одиннадцати часам вечера огонь прекратился, и русские начали отступать.
Наши войска остановились на ночь на тех самых позициях, где завершался бой, среди убитых и раненых. Те раненые, которые еще могли доползти до наших костров, участвовали в нашем ужине, но утром многие из них умерли.
Смоленск 19 августа 1912 года
Альбрехт АДАМ
Смоленск превратился в один огромный госпиталь, и великий стон, стоявший над городом, заглушил крик победы, поднимавшийся с Валутинского поля битвы. Донесения хирургов были ужасны. В этой стране вино и виноградную водку заменяют водкой, которую перегоняют из хлебных зерен и к которой примешивают наркотические растения. Наши молодые солдаты, истомленные голодом и усталостью, думали, что этот напиток поддержит их силы. Но возбуждение, вызванное им, сопровождалось полным упадком сил, во время которого они легко поддавались действию болезней. Некоторые из них, менее воздержанные или более слабые, впадали в состояние оцепенения. Они сидели скорчившись во рвах и на больших дорогах и тусклыми, полуоткрытыми слезящимися глазами, казалось, совершенно безучастно смотрели на приближающуюся к ним смерть и умирали угрюмые, не издав ни одного стона. (Филипп Поль де де Сегюр, французский бригадный генерал, адъютант Наполеона)
